Европейский брак под угрозой
Итак, что дальше? Сможет ли Еврозона пережить текущие кризисы в Греции, Ирландии, Португалии, Испании, Италии, Кипре и Словении? Или же различия между шаткой периферией и более богатым и стабильным центральным блоком окажутся несовместимыми и приведут к расколу? В 2002 году, когда евро вошел в денежное обращение, Еврозона представляла собой молодой и счастливый брак между центральным блоком стран, во главе с Германией, и периферией. Разумеется, супруги разительно отличались друг от друга, но экономики в Европе и по всему миру демонстрировали рост, поэтому многие оптимистично надеялись на то, что обе стороны смогут сгладить свои различия и изменить собственное поведение во имя счастливой совместной жизни. Предполагалось, что лишившись собственных валют и независимых монетарных и фискальных политик, все супруги проведут структурные реформы, которые стимулируют рост, повысят производительность и прибыль внутри всего Европейского союза. Однако все это оказалось лишь пустыми мечтами. Союз оказался браком с раздельными банковскими счетами и кредитными картами, в котором одна из сторон слишком много сберегает, а другая тратит. Это всем известный залог провала, и теперь Еврозона находится в кризисе уже четвертый год подряд. Супруги не скупились на взаимные упреки и перевод огромных сумм денег, направленных на предотвращение развода. А реальное решение проблемы — истинный и полноценный союз — остается труднодостижимым.
Если оглянуться назад, становится ясно, что проблемы возникли в самом начале. Правила ЕС, требующие, чтобы фискальный дефицит держался ниже отметки в 3% от ВВП, сперва нарушили центральные страны (Германия и Франция), что не повлекло за собой никаких санкций, а затем и все страны Еврозоны. Структурные реформы в периферийных странах либо не были проведены, либо протекали слишком медленными темпами, в то время как в Германии и других центральных странах они шли ускоренными темпами. В результате, расхождения в уровнях роста, производительности и конкурентоспособности увеличились, а не уменьшились, профицит торгового счета вырос в конкурентоспособном центральном блоке, в то время как в неконкурентоспособной периферии вырос торговый дефицит. В некоторых периферийных странах, к примеру, в Испании и Ирландии, низкие процентные ставки, которые появились вслед за введением единой валюты, создали огромный пузырь на рынке жилья. В других периферийных странах низкие процентные ставки привели к неэффективной фискальной и экономической политике. Все эти факторы вылились в полноценный матримониальный кризис в конце 2009 года. Сначала Греция, а затем и другие периферийные страны оказались в полном раздрае, что вынудило их искать помощи у Союза, ЕЦБ и МВФ — "тройки", которая стала их семейным терапевтом. Находясь на грани неприятного развода, Германия и другие центральные страны начали спасть периферию, однако свои пакеты спасения они поставляли при условии соблюдения фискальных жестких мер и проведения структурных реформ.
Возможно, этот брак с самого начала был обречен. У супругов были обручальные кольца — единая валюта — но у них не было общих супружеских ценностей. В прошлом, успешные монетарные союзы включали в себя и банковский союз с совместным страхованием вкладов и стандартами для спасения банков; фискальный союз, в котором богатые регионы переводят средства в бедные регионы, а прибыль и расходы объединяются; экономический союз с единым рынком, где политика обеспечивает постепенное сближение темпов экономического роста; и политический союз, который придает демократическую легитимность центральному органу фискального и экономического управления.
У Еврозоны ничего этого не было; у нее был только евро. С началом кризиса центральные страны поняли, что периферии необходимо ввести болезненные жесткие меры, чтобы сократить свои дефициты и долги, и провести структурные реформы, чтобы стимулировать рост и конкурентоспособность— и что деньги им нужны именно для этого. Более состоятельный супруг скрепя сердце согласился спасти бедного, однако только в том случае, если он вылечится от наркозависимости и пройдет реабилитацию. Так появилась целая плеяда новых фондов и инструментов спасения от тройки. К лету 2012 года стало очевидно, что для выживания союзу необходимо сочетание монетарного, банковского, фискального, экономического и политического союзов. Тем не менее, к настоящему моменту удалось ввести только частичные компоненты банковского союза, поскольку Германию и ее соратников по центральному блоку беспокоит, что распределение рисков может превратиться в передачу рисков, а банковский и фискальный союз может превратиться в передаточный союз, в котором богатые центральные страны будут постоянно снабжать деньгами бедную и плохо организованную периферию.
Если периферия докажет свою способность к восстановлению конкурентоспособности и роста, центральный блок может согласиться на полноценный союз. В противном случае, больше стран пострадает от долгового кризиса, подобного греческому; отсутствие конкурентоспособности вернет страны к национальным валютам; а эффект домино в конечном итоге развалит Еврозону. Если в этом случае периферийные страны начнут терпеть дефолт по своим долгам и обесценивать национальные валюты, сохранить единый, свободный европейский рынок будет невозможно. Таким образом, если Еврозона потерпит крах, следующим на очереди может стать Европейский союз. В 2013 году произошли некоторые обнадеживающие события: начало банковского союза, окончание рецессии в Еврозоне, улучшение состояния внешнего и фискального балансов. Однако процесс формирования полноценного союза протекает вялыми темпами, а коэффициенты государственного долга продолжают расти. Конкурентоспособность улучшилась, однако сильный евро вернул ее на прежний уровень, а кредитный кризис препятствует экономическому восстановлению. Уровень безработицы, вероятно, останется высоким, что приведет к ответной реакции общественности. Брак еще держится, но в 2014 году и дальше супругам придется прикладывать больше усилий и создавать реальный союз.
Нуриэль Рубини, председатель и соучредитель консалтинговой компании Roubini Global Economics. Известен тем, что предсказал крах американского рынка жилья и финансовый кризис 2008 года. Преподает в бизнес-школе Stern при Университете Нью-Йорка.
Подготовлено по материалам New York Times
FX Lotos мы работаем-вы зарабатываете.
